Пресса

ИЗЯЩНАЯ И РАСПУТНАЯ ФРАНЦИЯ РОКСАНЫ ГЕДЕОН

«Сюзанна» -- новая серия авантюрно-любовных исторических романов. «Сюзанна» бросает вызов сериалам «Марианна», «Катрин», «Анжелика» и «Эммануэль».

У Гедеона было семьдесят сыновей,

происшедших от чресл его;

потому что у него много было жен.

Книга Судей, гл.8.

-- Я весь дрожу.

Скажите, кто она?

-- Мадлена де Робен,

по прозвищу Роксана.

Эдмон Ростан, «Сирано де Бержерак».

            1 мая 1770 года в глухой итальянской деревушке родилась черноглазая девочка с золотистыми волосами, а в Париже в этот же день состоялось бракосочетание юного дофина, будущего Людовика ХVI, с Марией Антуанеттой. Деревенский падре окрестил девочку Сюзанной, об отце ее никто не имел понятия, а мать исчезла так же внезапно, как и появилась… Старая Нунча приняла Сюзанну в свою хижину, как раньше приняла пятерых ее братьев от разных отцов.

            «Когда Мария Антуанетта окончила свой парадный туалет, ее пепельные волосы образовали сооружение, возбудившее восторг и зависть всех женщин. Вся залитая сиянием бриллиантов, она была одета в одно из тех изумительных  платьев, которые волшебницы в дни красоты и молодости ткут из солнечных лучей…» Так пишет современник.

            «Нунча встретила нас на пороге… Грязные седые космы выбились из-под серого чепца, рваный передник замаслен, широкие рукава рубахи закатаны до локтей…» Так пишет Роксана Гедеон.

            Можно ли было предугадать, как обернется судьба? Представить себе, что грязная и вечно голодная деревенская сирота войдет в королевский двор и станет фрейлиной Марии Антуанетты, было так же немыслимо, как невозможно было вообразить, что самая блистательная женщина Франции – королева окончит жизнь на грязном эшафоте под улюлюканье пьяной толпы…

            Но все это будет потом. А пока дофин созревал для брака, в Версале царила, играла любовь – в самых изысканных, самых утонченных и самых грубых ее проявлениях. Графиня Дю Барри разделила королевское ложе, и Людовик ХV познал с ней такие неведомые наслаждения, что на другой день, еще не придя в себя от изумления, поведал о них герцогу Ноайлю. Немилосердный герцог охладил короля:

            -- Ваше величество, разве вам никогда не приходилось бывать в публичном доме?..

            Весь двор и все французское дворянство было у ног Дю Барри. Принц Конде подавал ей ночную посуду, а папский нунций и духовник короля надевали ей туфли, когда она, нагая, поднималась с постели.

            -- Доброе утро, монсеньор, -- говорила графиня, ослепительная в своей природной безупречности, -- я встаю для вас…

            На что посланник папы смиренно отвечал:

            -- А ложитесь для другого…

            Эти милые сцены заимствованы из «Рукописных рассказов о графине Дю Барри, найденных в бумагах графа ***, просмотренных и снабженных замечаниями Эмиля Кантреля». Их обильно цитируют многие французские авторы.

            Нас же интересует только один автор – Роксана Гедеон. Именно она написала удивительную книгу, которая только что увидела свет благодаря стараниям издательства «Книжная палата» и которую я держу в руках – «Фея Семи Лесов».

            Я держу эту книгу в руках… Я читаю ее снова и снова и… не могу понять: откуда, когда и как возникла эту книга?!

            Откуда, когда и как возникла Роксана Гедеон?

            Я не случайно поместил два эпиграфа в начале. Это – единственные и слишком косвенные улики. Потому что ни в каталогах библиотек, ни в энциклопедиях, ни в словарях не упомянута Роксана Гедеон.

            Пришлось обратиться в издательство. Ведь откуда-то книга взялась!

            Издательство хранит свою тайну.

            -- Она что, от библейского Гедеона?

            -- Ну кто же может заглянуть так глубоко?!

            -- Она француженка?

            -- Скорее – нет…

            -- Роксаной звали жену Александра Макендонского, он нашел ее в Персии… Может, она персиянка?

            -- Ну, вы хватили!

            -- Что – русская?

            -- С чего бы?

            -- Но ей присущи ум и красота Роксаны… Македонской?

            -- О да! И автору, и главной героине.

            -- Так что, она… жива?

            -- Любой писатель жив, пока его читают.

            Не могу не упомянуть, что этот шизофренический диалог я вел не с кем-нибудь, а с главным редактором «Книжным палаты».

            Тут я ухватился за «копирайт». Он принадлежит издательству, и, значит… Но что же, черт побери, это значит?!

            -- Вы видите, -- сказал мне главный редактор, -- на переплете – дама, а перед ней, в почтительном поклоне, склонился кавалер. Это не фотография. Это рисунок. Но это – рисунок документальный. Он запечатлел тот момент, когда Роксана Гедеон передает право на издание романа литагенту «Книжной палаты».

            С ума сойти!

            -- Но скажите же, ради Бога, хотя бы одно: это – перевод? С какого языка?! Кто переводчик?! Ведь не станете же вы утверждать, что это писано по-русски?!!!

            -- Друг мой, -- ответил главный редактор, -- разве для Тургенева или Набокова существовала проблема национального языка? Это написано на языке литературы.

            …Оставим  издательству самому объясняться с читающей публикой. Или пусть иной, более дотошный и терпеливый рецензент попытается вытянуть каким-либо способом какое-либо подобие истины.

            Обратимся к роману. Я потому и взялся писать эту ни на что не похожую «рецензию», что меня бесконечно увлекла и пленила удивительно живая и неправдоподобно убедительная история жизни Сюзанны Маргариты Катрин Анжелики де ла Тремуйль, которая только еще начинает разворачиваться в книге «Фея Семи Лесов» и, как мне сказали в издательстве, продолжена в романе «Валтасаров пир», уже одевающемся в переплет, а затем будет длиться и длиться в целой серии романов под общим названием «Сюзанна». Не берусь быть пророком, но про себя убежден, что перед этой «Сюзанной» померкнет слава «Анжелики», не говоря уже о прочих «Марианнах»… Ибо эта история – из первых рук и – вся! – основана на подлинных фактах. Недаром я вспомнил документальные свидетельства эпохи.

            Хотя, конечно, факты еще не делают романаю А «Фея» -- это настоящий, истинный роман. Тут интрига и характеры, закрученность сюжета и страсть, любов и… Да! И эротика. Кому-то покажется, что эротики здесь в избытке. Кому-то ее не достанет… На самом же деле эротики в роман столько, сколько есть ее в жизни. А в жизни избытка эротики не бывает. Бывает мало…

            Но чем особенно хорош этот роман, так это тем, что, помимо исторической фактуры и роковых страстей, в нем есть волшебная и неувядаемая сказка о том, как Золушка превратилась в принцессу. Верно сказал Сирано де Бержерак:           

            Ведь только в сказках и найдешь,

            Что вдруг сбываются несбыточные грезы,

            Что бедный принц-урод становится хорош,

            А мы живем ведь в мире скучной прозы…

Ефим ТРОФИМОВ, «Книжное обозрение», 1 марта 1994 года.

Роксана Гедеон. СКАЗКА О ЗОЛУШКЕ

Александр Введенский, «Новое книжное обозрение», декабрь 1995 года

Начало этой истории восходит к событиям двухлетней давности. Тогда издательство «Книжная палата» начало выпуск серии авантюрно-любовных исторических романов под названием «Сюзанна». Был как бы брошен вызов «Анжелике», «Марианне» и «Катрин» вместе взятым. Сериал об амурных похождениях фрейлины знаменитой Марии Антуанетты с завидным постоянством пополняется книга за книгой. Еще бы: захватывающий исторический фон – эпоха Великой французской революции, юная обольстительная аристократка, интриги, любовь и страсть, элементы, так сказать, эротики…

Корреспонденту «НКО» удалось встретиться с загадочной Роксаной – и отнюдь не в Париже, а с декабрьской холодной заснеженной Москве, почти накануне Нового года, когда, кажется, все вокруг состоит из сюрпризов, приятных ожиданий и счастливых совпадений. Разговор, впрочем, был вполне серьезен…

-- Роксана…

-- Вообще-то я Оксана. По паспорту – Оксана Михайловна Гедеон. Только к имени я прибавила букву «р». Живу сейчас в Киеве. Мне 22 года. Вот и все пока что. Остальное – в будущем.

-- А как началось ваше писательство?

-- С детства, со школы мне хотелось писать, и я писала – с 15 лет. Потом, когда перестала стесняться, решила обратиться в издательство. Два года разные издательства кормили меня отказами, пока в «Книжной палате» не заинтересовались романом. Как новичку мне повезло. Может быть, потому что тема – серии любовных женских романов на исторической почве – считается нынче «продажной».

-- А почему именно Франция, Французская революция? Вам чем-то близка эта эпоха?

-- Я никогда не могла объяснить толком – почему. Может быть, в прошлой жизни я жила в то время и сейчас хочу об этом рассказать. Меня тянет на необычные темы, связанные с историей.

-- Откуда ваше знание фактуры – вплоть, извините, до интимных деталей женских туалетов того времени?

-- Из библиотек. Я хожу в библиотеку – и там изучаю. Читаю книжки. Я хорошо знаю, о чем пишу.

-- Все-таки расскажите чуть подробнее о своем жизненном пути…

-- Я закончила школу, сразу поступила в Киевский театральный институт – на кинофакультет, специальность «киноведение». Но академическое образование оказалось не очень-то и нужным. То, что мне нужно для творчества, я дополнительно изучаю сама.

-- Что сейчас пишете?

-- Чисто исторический роман. Серьезный. XV век. Средневековье. Когда, говоря высоким штилем, средневековые устои рушились и в Европе зарождался капитализм… Подробнее не буду говорить – еще не закончила.

-- Вам как автору важнее историческая ситуация, фон или переживания ваших героинь, героев?

-- Важно и то, и другое. Исторический пласт я беру потому, что он мне интересен, хочется его изучить, почувствовать дух времени. Чтобы я была там своя. А поскольку каждый писатель выражает, как правило, себя, мне очень важны переживания моей героини.

-- То есть, вы пережили все то, что переживает ваша Сюзанна из одноименного сериала?

-- Конечно, всего я не могу ощутить – у нее там ситуация на грани жизни и смерти. Но – переживаю вместе с ней. А некоторые вещи просто автобиографичны.

-- Для кого вы пишете?

-- Я пишу для женщин. Мои книги – сказка о Золушке. Все ведь в конце концов хорошо кончается.

-- А вас нельзя назвать такой Золушкой?

-- По-моему, нельзя…. Нет, нет, нет! Когда я писала о Сюзанне, я выражала мечту многих женщин, их романтический идеал. Сама я в жизни стараюсь быть прагматичной – правда, не знаю, насколько это удается… И жизнь, и любовь я принимаю такими, какие они есть, -- не мечтаю о принцах, о каких-то безупречных мужчина… Но многие мечтают. И я хотела показать, что такая мечта может исполниться.

-- Что в вашей жизни самое важное?

-- Мое творчество. Я не могу им пожертвовать ни ради чего-то, ни ради кого-то. Если у меня будут дети – в будущем – только ради них!

-- Что вам нужно для вашей творческой работы?

-- Я должна иметь много свободного времени, как можно меньше дел; перед этим все хорошо продумать, попереживать. Меня ничто не должно беспокоить. На углу стола я писать не могу!

-- Ваши правила постоянны или варьируются?

-- Мне 22 года, и я не могу говорить о каких-то своих твердо установившихся правилах. У меня еще все в процессе то ломки, то роста, то изменения. Когда мне будет лет 50, я смогу сказать, чего я четко придерживаюсь, а чего нет…

-- Ну, надеюсь, что и тогда и вы, и я будем думать, что у нас все еще впереди…

-- Просто все изменяется. Мне даже тексты, написанные месяца три назад, уже не очень нравятся. То есть я уже чуть-чуть подросла…

На этом наш разговор не закончился – мы поговорили еще о любви, и счастье, чуть-чуть – о мечтах, вкратце – о политике; о том, какой показалась Оксане сегодняшняя Москва, о судьбе писателя на Украине и в России. А на следующий день 22-летняя писательница отбыла в самостийный Киев – писать о средневековье, в котором люди любили и ненавидели, радовались и плакали, разочаровывались и снова мечтали о лучшем. Совсем как мы.